2001 г. |
"Памяти Дика" (2001 г.) :
1. Молодость
2. Песня №2 ("С детства учили, что есть беднее
нас")
3. Песня №3 ("Если я пожелтею и китайцем безумным
стану")
4. Песня №4 ("Когда я вернусь домой")
5. Песня №5 ("А на рассвете звезды утащат в небо
тебя")
6. Песня №6 ("В коллекциях античного мрамора")
7. Песня №7 ("Мы открыли глаза, а небо уже так
низко над головой")
8. Песня №8 ("Долина Долгих Дождей... Какая дождливая
нынче весна.")
9. Песня №9 ("Умерший Моцарт в глинтвейне топит
могильные будни")
10. Песня №10 ("Чтоб построить колонны из мрамора")
11. Песня №11 ("А вместо меня - песок, а вместо
тебя - сухая листва")
12. Песня №12 ("По мокрому снегу ослицы бредут
не спеша")
13. Гауф
14. Винтер
Бонус: "Памяти Дика" (Колокол, 1997) :
1. Песня №1 ("Мраморные люди съели молодость")
2. Песня №2 ("С детства учили, что есть беднее
нас")
3. Песня №3 ("Если я пожелтею и китайцем безумным
стану")
4. Песня №4 ("Когда я вернусь домой")
5. Песня №5 ("А на рассвете звезды утащат в небо
тебя")
6. Песня №6 ("В коллекциях античного мрамора")
7. Песня №7 ("Мы открыли глаза, а небо уже так
низко над головой")
8. Песня №8 ("Город, похожий на склеп")
9. Песня №9 ("Умерший Моцарт в глинтвейне топит
могильные будни")
10. Песня №10 ("Чтоб построить колонны из мрамора")
11. Песня №11 ("А вместо меня - песок, а вместо
тебя - сухая листва")
12. Песня №12 ("По мокрому снегу ослицы бредут
не спеша")
13. Песня №13 ("Голые руки деревьев в поисках
неба")
14. Песня №14, Дождь
15. Винтер
Мраморные люди съели молодость,
В кухонном дыму истлела молодость,
В водочных дождях устала молодость,
В памяти скупой осталась молодость.
В городах, что мы когда-то бросили,
Мраморные люди ходят с косами.
Разнесет буранами над Родиной
Нас с тобой туманами белесыми.
Мне бы до зимы покрыться инеем,
Но трубы плюнут нами в небо синее,
Мы прольемся белизною звездною,
Лютыми крещенскими морозами.
С детства учили, что есть беднее нас -
Они где-то там...
И нужно жалеть их, ведь им очень плохо,
Жалеть их, укрывшись в бетонных домах,
Жалеть их размеренной жалостью нашей,
Чтоб всем понемногу хватило им,
Чтоб сели на шею нам, наплакавшись вволю,
И, свистнув кнутом, погнали нас в Рим.
С детства учили, что нужно быть добрым,
И негров любить, всем расистам назло
И каждому негру купить по винтовке
И чтоб веселее, напоить их вином
И чтоб веселящего этого зелья
Всем понемногу досталось им
Чтоб сели на шею, ликуя от одури,
И, щелкнув кнутом, погнали нас в Рим.
С детства учили, что нужно быть щедрым
Хромых и убогих рублем одарять
Чтоб за день у них было по миллиону
И чтоб каждый из них мог Рокфеллером стать.
Чтобы богатство в мешки насыпая
Брезгливо смеялись, пока мы все спим
И обнаглев от предчувствия рая
Стегнули кнутом и погнали всех в Рим.
* * *
И солнце взойдет над седым моим краем
Выдохлись мы - нам не нужен рассвет
Серые мыши от жара сгорают
Пусто вдали, да и прошлого нет.
Нежно возьмешь в руки серый мой пепел
Призрачно небо блеснет неземным
Пепел подхватит порывистый ветер
И под дождем понесет меня в Рим...
Если я пожелтею и китайцем безумным стану
Разнесутся по свету перья непонятных народу песен
И тогда дух Ли Бо похмельный в мою дверь поутру заглянет
Не скудеют вина запасы, значит долго мы будем вместе
Значит долго мы будем рядом бороздить винила изгибы
Легкий пепел в мой череп ляжет и останется там до бури
Мы с тобою пойдем победно по истлевшим от времени книгам
Мудрецы не живут сегодня, мудрецы прошлым летом уснули
А на рассвете я превращусь в серебристый дым
Я превращусь в виноградный сок
Нам пустота будет домом родным.
А в волшебных песках Магриба магрибинцы играют в кости
Им безумно везет сегодня, они выиграли полмира
Не осталось в карманах денег, и в душе не осталось злости
На тарелках лоснятся финики, из них в тело вливается сила
Отведи меня в чистое поле и разбей мне голову камнем
По холодной земле червями расползутся ненужные мысли
Если мы не умрем сегодня, то и завтра из пепла не встанем
Пусть заполнятся безразличием наших душ пустые канистры
А на рассвете я превращусь в серебристый дым
Я превращусь в виноградный сок
Нам пустота будет домом родным.
Когда я вернусь домой,
Не забудь поставить мне крест.
И не забудь захлопнуть мой склеп.
Когда эта кровь сгниет во мне,
Чтоб мешать мне во сне,
Я забыл бы дорогу к тебе,
Если б не было ветра в моей голове...
И пусть этот дождь такой простой
У всех на губах,
Это лучше нежели помнить свой страх...
И хотя я ленив и зол
И часто прячусь в кустах
Я забыл бы дорогу к тебе,
Если б не было ветра в моей голове...
Так когда откроется веной восход
И завесит плащем мой бред
Будет осень, дневная прохлада и свет...
Пока ты еще не ушла,
Да и я еще не отпет.
И помню как символ дорогу к тебе
Так спасибо ветру в моей голове!
А на рассвете звезды утащат в небо тебя,
Чтобы ты не проснулся, чтобы ты умер любя -
Хотя бы свой сон, в который еще не успел войти,
Холодный клинок солнца, который ждет впереди твой дом,
Который ты строишь, а может быть - нет
Да здравствует праздник на час, а потом ослепляющий свет
Унесет всех нас в холодное небо весны
И на коне принесут свои жертвы заупокой колдуны.
В голове рвется болью мотив чьей-то пошлой песни
Блуждание по улицам темным в надежде на счастье.
Протяжное лето, эпоха портвейна с пеплом
В поверхносных снах проносится часто твой дом
Который ты строишь, а может быть - нет
А праздник не повторится, как не повторяется смерть.
Осколки мозаичных птиц раздавят стальную клеть
И в четверг состоится обряд посвящения в смерть.
Так будем креститься левой рукой снизу вверх
И облакам будет слышен наш жизнерадостный смех
Покуда в тебе есть жизнь, покуда во мне есть боль
В предрассветном тепле нам приснится с тобой наш дом,
Который мы строим, а может быть - нет.
Праздник прийдет с проклятием, с ним же умрет рассвет.
И останется черным выокое небо весны
И на коне принесут свои жертвы заупокой колдуны.
В коллекциях античного мрамора
И в математике бесконечного
Магистру не сыскать равного -
Моя душа им покалечена
А в поле осы нежно падают
В обьятия цветов перечных
Крадется алчным Гофманом в первый ряд
Ловец упрямым богом отмеченый
Возмножно, мы с тобой призраки
В бреду средневекового алхимика
Из наших тел стыдливые мистики
Слепили амфоры для хмельной лирики
А в трубадурах удаль ночным цветком
Цветет средь бесконечности только миг
Мы растворимся призрачным мотыльком
Оставив на граните короткий стих...
Мы открыли глаза, а небо уже так низко над головой
Дети, рождаясь в серых домах пили мертвую воду,
Когда солнце падало вниз - объявляли ночной покой
А все что потом - свидетели нас
В этих домах, где так по-детски тепло,
В этих домах, где есть белый сон,
На мертвых кострах...
Книжный мираж нас грел печкой чужой мечты
И чтобы сделать свой мир относительным, каждый видел его сквозь страх.
А время падало вниз, плавя лед на весеннних губах
И снова падало снегом, когда солнце скрывалось в кустах
В этих домах, где так по-детски тепло,
В этих домах, где есть белый сон,
На мертвых кострах...
Но вот уже близок пятиконечный рассвет
Если ночь - это крест, если день - это смерть
Окуни свои мысли в мой разноцветный бред
И нас унесут обнаженные эльфы сквозь миллиарды лет
В эти дома, где так по-детски тепло,
В этих домах, где есть белый сон,
На мертвых кострах...
Долина Долгих Дождей... Какая дождливая нынче весна.
Ты хочешь моей доброты, а я весь - жажда солнца...
Если выпадет снег - это значит наступит зима,
Но она превратится в дождь в стране Холодного Белого Солнца.
Горные духи о мрамор сломают резцы
Это будет не страшно, они не умеют жалеть об утрате
А в городе дождь пропитал серой влагой сны
Он идет уже несколько лет и кто знает - о чем он
споет нам завтра?
Если ты на его пути - он промочит тебя насквозь
Он заставит тебя молчать и тихонько зализывать раны.
И брода уже не видать - все занавешено этим дождем,
А ковчег слишком поздно строить в стране Холодного Белого Солнца.
Умерший Моцарт в глинтвейне топит могильные будни,
Он больше не пишет вальсов, он сочиняет прозу.
Микроскопическим мозгом сыты, как пловом, люди
Похотью разлетелись в утреннем небе стрекозы.
Мертвого Моцарта в будни слушает фрау Браун,
А за окном пасутся стада безразличных верблюдов.
Сны гнилозубых пророков в мареве газовых саун
Как предсказанья гадалок, лягут в мешки урюка.
А смерть - это старый немецкий скрипач -
Плачь по нему, моя милая, плачь!
Умерший Моцарт глинтвейном свое поправляет здоровье,
Он по-арабски не знает и по-персидски тоже.
До белизны аллюминий раскалят в придорожной столовой,
Чтобы у всех голодных в трубку свернулись рожи.
Ведь мертвого Моцарта матом клянет заплутавший прохожий,
Овальный асфальт смеется и хмель раздвигает череп.
Скучные рамки буден треугольники нервов корежат,
Умерший Моцарт спекся - ему больше никто не поверит!
А смерть - это старый немецкий скрипач -
Плачь по нему, моя милая, плачь!
Чтоб построить колонны из мрамора
Взяли мавры пленников греческих
И реторты к утру заполнились
Фиолетовым дымом язычества.
Колдуны в параллельных обществах
Сталактитов желают фаллических
И поют в унисон с пьяным Гофманом
Песни о походах нордических.
Ночью звезды не властны над ними
Не спешат их сожрать небеса
Тихо тени снуют по квартире
И глядят через стены глаза.
Затуманятся грани кристалла
Станут мягкими как пластилин
И победно шагнет из тумана
Тот, кто в трубы задует наш мир.
А с утра похмельные дворники
Заметут в углы нежность глаз твоих
Растворятся в морозном воздухе
Непрочитанные тобой стихи.
И закружится желтыми бликами
Та поэзия безысходности.
Прискачут на скакунах Алмазные
Всадники
И унесут меня за пределы жестокости.
Колдуны разобьют наши души
За столом, что блестит серебром
Нашу плоть будут карлики кушать
Запивая богемским вином.
Ты умрешь по дороге ко мне
Я навечно останусь один
И победно шагнет из тумана
Тот кто в трубы задует наш мир.
А вместо меня - песок, а вместо тебя - сухая листва...
Росистые песни лета сотрет с лавсана зима.
А я лишь могильный холм, а ты - гробовая плита...
Росистые песни лета сотрет с лавсана зима.
А я как холодный бриз, а ты как речная вода...
Росистые песни лета сотрет с лавсана зима.
Меня околдует гранит, тебя увлечет земля...
Росистые песни лета сотрет с лавсана зима.
Катафалк укроет от снега наш грим
Нам по пути с ним - по дороге в Рим!
А вместо тебя - песок, а вместо меня - сухая листва...
Росистые песни лета сотрет с лавсана зима.
По мокрому снегу ослицы бредут не спеша
На спинах везут холодное белое солнце
И им наплевать, что опять наступила зима
Их карлики кормят костями, а карлиц не любят японцы
Никто тебя не найдет в этом снегу
Никто меня не найдет в этом снегу
Наш покой будут хранить снежные барсы
Когда уже некуда ехать.
На небе меня поджидает Прокруст с топором
Он умело обрубит ноги и отдаст их плешивым мухам
Он любитель играть парами, посылая их вниз дождем
Но дождь по пути превращается в снег
Никто тебя не найдет в этом снегу
Никто меня не найдет в этом снегу
Наш покой будут хранить снежные барсы
Когда уже некуда ехать.
И перед нами с икон потечет свинец
И ангелы будут плакать словами угрюмых песен
Могильщик пьян и беспечен, его цели пришел конец
Душа его вышла из тела, его череп для музыки тесен
Никто тебя не найдет в этом снегу
Никто меня не найдет в этом снегу
Наш покой будут хранить снежные барсы
Когда уже некуда ехать.
И сон в тебя войдет звеня
Стальными топорами доброй смерти
Сыграет боль в бильярд с тобой
А на улицах будет грустно
А на улицах дует ветер
Пусто, пусто, пусто
На всем белом свете
По мокрому снегу ослицы бредут не спеша
На спинах везут холодное белое солнце
И им наплевать, что опять наступила зима
Их карлики кормят костями, а карлиц не любят японцы
Никто тебя не найдет в этом снегу
Никто меня не найдет в этом снегу
Наш покой будут хранить снежные барсы
Когда уже некуда ехать.
С неба на голову падает пенопласт,
Зубы дракона взойдут к понедельнику - в самый раз.
Гауф метался в кухне, сочиняя страшный рассказ,
Когда с неба Бог в него плюнул - и вышиб несчастному глаз!
И Гауф писал без глаза, надеясь на ловкость рук,
Судья указал жирным пальцем на крепкий дубовый сук.
И дуб обступили дети, заполнив телами круг,
Кларнеты жмура отпели, барабаны издали звук.
Вечная панихида по Мао Цзедуну!
Звук впился в воздух жалом - небо молча терпело боль,
Будь осторожен ночью - носи ятаган с собой.
Гауфа приняли птицы - наконец он попал домой,
Ему не страшны волчьи зубы, не пугает гобоев вой.
В ящик засунуть кости и зашвырнуть в рассвет
Морра зайдет к нам в гости, он нас защитит от бед.
Где тот блаженный остров, где нам был обещан покой,
Где мне повстречается Гауф и выпьет вина со мной.
За вечную панихиду по Мао Цзедуну!
На пороге зима. И улиц жесткая сталь.
На пороге - январь, рождество, холод и гарь.
В мягких бархатных снах, словно в кружевах бальных, страна
Украшает свой крест...
А на пороге пасется зима.
В придорожных канавах после трех собирается тьма,
А помрет сосед сверху - свои двери откроет тюрьма...
И пойдет по дорогам кружить прикрытая шалью война
Облетевшая с севера...
А на пороге пасется зима.
И площадки заводов разгрызают мой city вдрызг,
А из темной подземки слышен только крысиный писк...
И безногий все хочет приделать на свой мотоцикл стремена
Чтобы веселей ехать...
А на пороге пасется зима.
И мы все превратимся в одного большого козла,
Позабыв свое эго, мы запомним свои имена.
И пойдет по дорогам кружить прикрытая шалью война
Облетевшая с севера...
А на пороге пасется зима.
"Памяти Дика" (Колокол, 1997)
Город, похожий на склеп
Конура для уставших от бед.
А время становится перхотью, обожествляя чужие раны,
А нам остаются пустые стаканы...
Проще отправиться спать,
Чтобы ночами ночей не знать
И это поэтому прошлому может казаться странным.
А нам остаются пустые стаканы...
Когда же выпадет снег
Который возьмет всех нас на ночлег,
И даст нам забыть о войне, о вине и о ветре в карманах.
А пока что нам остаются пустые стаканы...
Оставь этот порт и свой бриг
Не достигнет цели твой крик -
Здесь живут одни милитаристы и вульгарные, глупые дамы.
А нам остаются пустые стаканы...
Голые руки деревьев в поисках неба.
Черные ямы окопов - это новая мебель природы.
А ты, бедняга, так верил в перемену погоды.
Давай, давай, давай - новый мир, светлый рай...
Седая изморозь светит на белом больничном фоне
А то, что с новой рожи пишут сегодня иконы -
Так это на время засухи, на время затишья дождя.
Давай, давай, давай - новый мир, светлый рай...
Уходят на запад деревья, в кронах их розы.
Им больше здесь нечего делать - выпит весь воздух.
Оглохли на веки стены, ослепли на веки сны.
Давай, давай, давай - новый мир, светлый рай...
Весь вечер дождь колотит крыши,
Лениво нагоняя сон.
Нас не спасет ни гром, ни погребальный звон...
Луна с субботы прибавляет.
И этот жар нам не унять.
Найдется крест на нас - его нам не обнять...
Князь тьмы нас гордо охраняет.
А вечер молча разобьется
О строй кораллов с желтых глаз.
Сквозь них и мы ведем безжизненный поход...
А вечер вдрызг промочит крыши,
Умоет звезды за окном.
Нас не спасет ни гром, ни погребальный звон...
Не будем больше мы вдвоем.