NUMERO ONE

В марте этого года я прибыл в Москву, чтобы встретиться с легендарным Кириллом Рыбьяковым, фронтменом культового “КооперативништяК”, Магистром Оккультных наук… впрочем об этом и так всем известно, а я приехал к своему старому другу, опрокинуть рюмку за его здоровье и поздравить с большим юбилеем – группе исполнилось 30 лет. Мы снова встретились, да. Мы ставили пластинки и слушали музыки, обсуждали сорта чая и табака, Голливуд и категорию “B”, прозу и поэзию… и т.д. и т.д. и т.д. Идея об интервью родилась спонтанно, вопросов заранее я не готовил, и в журналистике неискушен, поэтому это чистая импровизация дилетанта. Так получилось.
Диктофон включается на REC, и…

NUMERO ONE. ПАДЕНИЕ В СМЕРТЬ, ИЛЛЮЗИИ, ИСТИНА

Кирилл Юрьевич, в этом году вы отпразднуете солидный юбилей - 30 лет группе «КооперативништяК». Оглядываясь назад..., если бы у вас была возможность прожить жизнь заново, вы выбрали бы тот же путь?

Вот как-то однажды я взял в руки гитару, а пока пытался на оной что-то сбацать, уже тридцать лет куда-то сгинуло, а я так ничего путного на этой фанере и не сбацал. Но ничего менять ни сейчас, ни посредством сумасшедшего ученого, который закинет меня обратно в юность я не стану. Все это время я делал только то, что желал. Не было ничего, чтобы шло супротив моей воли. А насчет выбора... - нет ведь никакого выбора. Тебя, ни о чем не спрашивая, закидывают на эту планету, так с чего бы предоставлять какой-то выбор? Рассуждения о выборе — демагогия и только. С момента проявления ты просто падаешь в смерть, а по ходу падения у тебя возникает иллюзия что ты что-там делаешь, или не делаешь, вот, типа, и весь расклад. Никакого выбора не существует. Какой такой выбор? Ты просто падаешь в смерть, быстро или медленно. Из мглы на тебя щерятся какие-то омерзительные рожи, пролетают отрубленные руки, кто-то хохочет из неопределенного, какие-то мысли непонятные сквозь череп с треском проносятся, телевизоры из мглы тебе подмигивают, тут же и братья Гримм дружелюбно клешнями шевелят, и пьяный брат Жан тебе кувшин вина протягивает, и мадам Дюкло гнилозубо в тебя лыбится из неведомого, и похотливый дядька Фауст машет из несуществующего какими-то дурацкими ретортами, а ты все падаешь и падаешь в смерть. Никакого тебе выбора. Да и не нужен оный.

Да… рисуется образ такой огромной трубы-воронки, как на полотне Босха, в которой кружатся все эти туманные миражи, электрические вспышки и голоса мертвых поэтов. И человек падает сквозь нее, как Икар, только перья горят... А вот «падение в смерть» - это реальность, или тоже иллюзия? Вообще хочется спросить у вас про отношение к смерти. В своем творчестве вы часто и уверенно обращаетесь к этой теме, я бы сказал: "этот человек знает, о чем говорит".

Ну вопрос сам по себе иллюзорен. Все ведь сводится к вопросу приоритетов. Вот, предположим, какой-нибудь крестьянин, торжествуя, пошел в лес с топором и срубил дуб, дабы сделать из него какой-нибудь колченогий стул, чтоб в дальнейшем сидеть на нем и самогонку хлестать во всю ивановскую... Смерть дерева для него - иллюзия, так как его микроскопический мозг не наделяет дуб жизнью, а значит, соответственно и смертью. Тот дуб для него - источник неодушевленной древесины для идиотских поделок. Ну вот, сидит этот треклятый крестьянин, значит, на сработанном свежем стуле, пьет горькую, зырит телек, радуется бытию своему тупорылому, а тут вламывается к нему родной брат дуба, ветви растрепаны, на шее цепь златая болтается, сучки в разные стороны зрачками пространство сверлят, - хрясь креста по репе дубовой дубиной - кирдык, типа, крестьянину приходит. Потому как братан дуба считает жизнь крестьянина иллюзией, а соответственно и смерть его тоже, типа иллюзия, ибо родной брат дуба воспринимает крестьянина лишь подкормкой для перегноя, а его скелет - удачной подпоркой по весне, соответственно материей монолитной и неодушевленной, годной лишь для раздербанивания в личных целях. Ну вот - в данной коллизии все стороны считают смерть иллюзией, равно как и жизнь, никто ни о чем не думает, да и не желают они ни над чем размышлять, ибо мысли - те же проклятущие иллюзии и от оных одни только неприятности, которые по сути своей иллюзии. Вот так и мы копошимся иллюзорно в иллюзиях, являясь сами какой- то нелепой иллюзией.

Так где же истина в бесконечном круговороте иллюзий? Где ее искать бедному крестьянину, который наделил в своем уме дуб и жизнью и смертью, и цепью золотой?

Я не понимаю, что такое истина. Смыслы слова «истина» и слова «правда» мне не ясны, по-моему они вообще лишены каких бы-то ни было смыслов - просто нелепый набор идиотских звуков. И к сущностям, часто произносящим этот набор звуков, я отношусь с большим подозрением - у меня возникает неприятное убеждение, что все они марсиане. Вот, помнишь, как Иван-Дурак правду ходил искать? - Вроде недалеко и отошел, а сгинул куда-то, как сквозь землю провалился. Потом мужички местные пошли его искать, копали землю лопатами, долго копали, люто и безжалостно копали, только вот Ивашки-Дурака не нашли. Попадались им по мере раскопок кувшины разбитые, монеты старинные, черви дождевые попадались и подземные жители раскапывались. Также выкопались несколько бутылок «Агдама», закуски нарыли всякой-разной, а вот Иванушки так и не нашли под землей. Под конец им, обессилившим, Лунный Череп Адама выкопался - пнули мужики его сапожищами, плюнули внутрь выкопанной ямы в сердцах, да и побрели восвояси не солоно хлебавши. Дети их потом на то место копать ходили, да тоже куда-то пропали. Старухи поговаривали, что на том месте то ли пень какой-то трухлявый появился, то ли какая-то гигантская космическая блоха с кружкой железной то появляется, то снова пропадает - туманно все, как- то, мутно и неприятно. Вот тебе и «правда».
А вот тебе «истина», за которой Сашка Блок как-то в лабаз отправился. Время-то морозное было, ветер свищет, фонарь качает, в небе мрак, снег во тьме блестит неуютно и жутко, зубы стучат а из ушей пар валит. Вот он по ходу движения и забрел в трактир, дабы чуток обогреть свои поэтические уши. В тот самый трактир, где самогонку хозяйственным мылом бодяжат. Хлопнул там пару стаканов и так искренно захмелел, что пот прошиб, а в голове смутные и неопределенные желания закопошились, надо бы усугубить, а динаров в карманах уже и нет. Метнулся он из трактира, ничтоже сумняшеся, как черт, к одной знакомой бабе, там у нее коксом лакирнулся, да, видимо кокс высокой очистки был - рожу перекосило, глаза, как бильярдные шары распухли, а из штанин грецкие орехи посыпались на паркет. Совсем ополоумел Сашка Блок, выскочил на улицу, мечется там, к кобылам пристает, на старух орет, никак не угомонится. Мусора откуда-то нарисовались, насилу его отловили и в кутузку законопатили. Наутро бедолагу такой бодун накрыл, что из каталажки Сашку в сумасшедший дом прямиком отправили. Сидит он на койке в сумасшедшем доме, письма пишет бабе, которая его коксом лакировала. Пишет о том, что видит из форточки - какие-то призраки у ворот валандаются пишет, окна в соседских домах, мол, пожелтели пишет, пишет, что болт у него скрипит по вечерам, а в башке шурупы ворочаются, пишет, что все бессмысленно и ненужно, особенно свет фонаря не нужен и бессмысленен и что нужно аптеку ограбить по-быстрому Вот такие письма содержательные. Нормальненько так. А все с чего началось, помнишь? Началось с того, что Блок за истиной отправился.

NUMERO TWO. ЛИ БО, ПОЭЗИЯ, ФОРМА, СКВОЗЬ ВИТРАЖ

Да, как говорится, налево пойдешь, в лесу потеряешься, направо пойдешь – в палате №6 проявишься. Кирилл Юрьевич, а кто ваш любимый поэт? Кого вы можете перечитывать снова и снова, кто еще трогает внутренние струны Магистра?

Ты забыл про «прямо пойдешь»...
Бывает жизнь как проза, а бывает как поэзия. Вот моя жизнь, как сплошная беспросветная поэзия, местами лютая, а в отдельные моменты нелепая и дурацкая. При всем этом в поэзии я мало что понимаю, здесь я, пожалуй, дилетант, как это не парадоксально. В круг интересов мало что входит. Всю так называемую русскую и советскую «классику» я презираю. Это не поэзия, а тоска смертная. По большому счёту поэзия это магия, а поэты - маги. А все эти лощеные хлыщи со своим унылым рифмоплетством - какие они, нафиг, маги?! Поэзия - она меняет внутренний и внешний мир, а четверостишия «классиков» даже мир домохозяйки изменить не в состоянии, какая уж тут магия...
Был еще целый пласт «поэтов» эпохи совкового застоя - это те, кто землю попашет, попишет стихи. Днем они по-стахановски вкалывали, а вечером рифмовали о том как пахали, как строили, сколько выпили при этом и как хорошо жить и работать. Такое же унылое быдло их публиковало в различных периодических журналах. Тьфу! Уж лучше бы эти поэты от сохи девок резали в парках - хоть какая-то польза была бы.
Очень мне по нраву древние китайские поэты. По душе поэзия старика Бо. Он и жил, как поэт. Со своими корешами организовал то ли поэтическое общество, то ли секту и ломанулись они в китайские горы стихи сочинять. Там фарфоровые чайники наполнили вином, для вдохновения. Сначала вино водой разбавляли, потом и разбавлять забыли как и чем, под конец дня у них из китайских чайников в китайские фарфоровые чашки чистая поэзия лилась. Несколько месяцев они в горах поэзией занимались. Как-то императору главный поэт страны понадобился, отправил он гонцов, чтоб те быстренько мастера Бо доставили ко двору. Гонцы в горы прискакали- а главный поэт страны валяется на замшелых камнях и лыка не вяжет. Забросили его на осла и к императору доставили. Стоит поэт перед императором, глаза мутные, ноги еле держат, тремор колотит, в спутанных волосах солома, халатик то ли в земле, то ли в блевотине, из кармана обгрызенная рисовая лепешка торчит, а рука сжимает ручку от фарфоровой чашки - сама чашка где-то отвалилась. Оглядел китайский император главного поэта страны и аж заколдобило его от беспросветной поэзии, что Ли Бо излучал всем своим существом. Повелел император налить вина императорского, дабы поэт малость в себя пришел и отправил обратно в горы, снабдив возом с вином, разлитым в тыквы-горлянки и мешок рисовых лепешек сверх того вручил, чтоб сподручней стихи писать было. Вот с тех пор стихи Ли Бо - абсолютная магия.
Альфонс де Сад - вот тоже настоящий поэт. Произведение как песня, а жизнь как сказка - слова не выкинешь. А уж что он сотворил с внешним и внутренним - такое мало кому по силам.
Рабле весьма мне люб. У Рабле ведь, по большому счёту гримуар - книга по магии. Я снова и снова к нему возвращаюсь.
Люблю детскую поэзию, не всю конечно. Типа - «Я знал человека по имени Гров, У которого было двенадцать зубов...», или « Всем известный по тяжкой судьбе,
Некий парень сидел на столбе», или « Загавкал Матросик, хозяйку встревожа:
В окне показалась пиратская рожа!» ну или даже заезженное «вдруг какой-то старичек-паучек Нашу муху в уголок поволок» - ты после этих стихов будешь читать всякое пафосное фуфло из т.н. «серьёзной поэзии»? - я ни за какие коврижки. Поэзия это не любовь к отеческим гробам и родному пепелищу - поэзия это совсем другое.

Я как-то попробовал себя в поэзии… Мне было 8, я очень любил А.С., и больше остального пролог к «Руслану и Людмиле». Обычное дело. Ну вот. И так досадно мне было, что он такой короткий, что я решился его дописать. А на следующий день слег с температурой 39, и кровью из носа, которую с трудом остановили. Вот. Больше я писать стихи не пробовал, детская травма…
Но, вот мне кажется, вы немного лукавите насчет «дилетанта», у вас все-таки степень магистра... смею предположить, что эта степень относится именно к поэзии. Хотя в одной из наших «чайных бесед» вы сказали, что занимаетесь именно музыкой, не поэзией, а в музыке занимаетесь поиском форм...

Ну, захворал ты только по той причине, что не с той стороны подошел к делу - что-то за кого-то дописывать занятие по меньшей мере унылое, это будто вместо камнетёса камни дробить, пока тот угрюмо валяется в гамаке с какой-нибудь красоткой. Надо было все заново переписать, с другим сюжетом и другими словами, а еще лучше на каком-нибудь мертвом языке, чтоб вообще никто ничего не понял, даже сам пишущий - вот это было бы дело достойное начинающего мастера, коим ты тогда являлся.
А в музыке я не занимаюсь поисками форм. Формы там уже есть. Можно сказать есть всего одна форма, вот ее я и беру. Единственное что я ищу в музыке - это подходящий звук для этой формы. Пока, увы, его не нашел. Ну вот, значит, беру я форму и распиливаю ее на мелкие части, пытаясь понять, где там этот проклятый звук сидит, параллельно нашпиговывая ее словами. Отнюдь не стихами, стихов я не сочиняю, да и не умею их сочинять, я выбираю слова, ставлю их рядом и наблюдаю, хорошо ли им вместе живется. Если меж ними не начинается поножовщина или какая другая бытовуха, я их так и оставляю в дружелюбном соседстве, продолжая при этом распиливать форму. Когда распиливающий инструмент ломается, я беру раскалывающий, когда раскалывающий выходит из строя беру все, что под руку попадется, лишь бы раздолбать на атомы эту пресловутую форму. И конца-края не видать этому адскому нигредо...

То есть, если перевести на визуальный язык, вы используете технику коллажа, или мозаики из слов и звуков. А вот бывает ли так со временем, что, ну, скажем, композиция отстоялась, и вдруг (а может и через год и два) вы начинаете замечать поножовщину слов и звуков, которой раньше не было, и вдруг проявилась? Как быть? Это же отдельный организм, живущий своей жизнью, и вам уже собственно говоря мало принадлежащий…

Не мозаики, а витража. Мозаику каждый дурак сложить может. Витраж - это совсем иное искусство. Если правильно подобрать цвета и кропотливо окрасить ими заготовленные кусочки стекла, затем сложив их неторопливо - витраж запоет, причем настроение этой песни будет меняться от времени года, от времени суток, с каждой минутой он будет реагировать на пульсацию света, проходящего сквозь него, рассвет проходя витраж внесет восторженность, утро ясность, дневное солнце резкость и заносчивость, облачная погода меланхолию, вечер покой, а ночь мудрость. Витраж - это поэзия, а мозаика - проза. Мозаику ты можешь увидеть в клозете любого привокзального кабака - там этой мозаикой все стены оклеены, криво и косо, из корявой потрескавшейся польской или турецкой плитки цвета грязи. А достойный витраж ты увидишь редко, пожалуй, только в замке или дворце.
Вот и выбирай, хочешь ли ты провести свою вечность в кабацком сортире, либо прожить несколько минут в библиотеке замка в кресле у камина, где стены укрыты гобеленами, а внешний мир в окнах запечатан, как заклинаниями витражами.
А как быть, если через какое-то время что-то пошло не так, рассохлось, отвалилось или конфликтует внутренне и внешне, я не знаю, поэтому и не захожу в те части замка, где уже понавставлял в окна свои витражи - а вдруг они уже все осыпались и раскололись, или их кто каменьями повышиб, а цветные стеклышки по карманам пораспихивал...

NUMERO THREE. ЭТО НЕВОЗМОЖНО СЛУШАТЬ! ЛЕННОН, ЗУБ В ФОРМЕ БЛЮЗА

Да, согласен, витраж – поэзия, это очень красиво. Кирилл Юрьевич, много сделано за 30 лет существования группы. А самый странный и неожиданный по свойствам витраж, который вы собрали? Есть ли такой?

Еще нет. 30 - очень маленький период, я, практически ещё ничего и не успел, можно сказать, что и не приступал, только пробовал, типа как репетировал, что ли, расставлял декорации то так, то эдак, вглядывался как оно, вписывается ли в мизансцену и всё такое. С другой стороны, на моих глазах появлялись какие-то новые стилистически неожиданные музыкальные полотна, они рождались, взрослели, старели и умирали. Помню, в 87 мне попалась пластинка странного коллектива, я этот винил пытался прослушать, но через пару композиций выключил - ибо на меня обрушилась какая-то несуразная какофония, грохот, треск и вопли умирающих ослов. Я решил, что это невозможно слушать... Лет через 20, я прочел в каком-то издании следующее – «Потом выступал коллектив с диким названием КооперативништяК. Это невозможно слушать !» Я радостно потер руки, и утвердился, что, в общем-то, не зря валандаюсь на этой планете.
Сейчас я с удовольствием слушаю тот винил, который в 87-ом у меня вызвал такой ужас. И он звучит, как старое мягкое ретро. Все очень условно - с одной стороны 30 лет много - хватило на буйную юность, благородную старость и достойные похороны целому сонму музыкальных стилей, а с другой стороны настолько мало, что еще и приступить не к чему не успел. Парадокс. Можно сослаться на коллизии времени, но все дело в том, что времени - не существует. Время - это миф. По большому счёту, все существует сразу - и прошлое, и настоящее и будущее, поэтому нет смысла переживать о прошлом, или строить планы на будущее. Вот однажды Джон Леннон отправился на концерт Прокол Харум музыку послушать, нажрался там с корешами до полного изумления, еле до дому дотащился, а с утра у него, типа, запись в студии. Продрал глаза, хмурый, мрачный, голос как у селедки, но делать нечего, сел в автобус и поехал в студию, по дороге пару раз блеванул в окно, на глазах у изумленного кондуктора. В общем еле доковылял и уселся на диван. Вахтер пожалел бедолагу, сбегал в гастроном, выломил там конины и опохмелил музыканта. Сидит Джон Леннон оживший, повеселевший, из-под очков секретарше масляные глаза делает, а тут мимо него Фил Спектор идет, какие-то провода в аппаратную несет. Вскочил Леннон, подпрыгнул к Спектору, да как пинает его ногой в тяжелом ботинке под задницу, Фил Спектор отлетел на несколько метров, да и рухнул вместе со своими проводами на бетонный пол. Лежит на бетонном полу, зенки во все стороны таращит, не понимает, что случилось, а Джон Леннон подходит к нему вальяжной походкой ливерпульского хлыща и эдак томно ему вещает: «Вот что я тебе скажу, жидовская морда: Настоящее - это то что происходит с тобой, пока ты строишь планы на будущее!» Развернулся и пошел в гитарную комнату, бренчать свои ливерпульские песни.

Я тоже слышал похожее мнение. И даже больше. Как-то ко мне позвонил старинный знакомый-меломан и сказал буквально следующее: «Все последние записи КН невозможно слушать. И хуже всего то, что это сделано осознанно. Похоже, что он ненавидит свою аудиторию и делает все для того, чтобы вызвать отторжение». Единственное, что я смог промычать в ответ: «Нуу... эээ... ты же меломан».
А вы слышали, что канадский дантист хочет клонировать Джона Леннона? Он купил для этого его зуб на аукционе. Это же кошмар! А что, если все получится? Представляете, что может начаться? Тотальное клонирование, по улицам будут шастать Ленноны, Хемингуэи, Дали и Блоки… И совсем не факт, что данный Джон Леннон будет заниматься музыкой.. Зачем ему этот Леннон, не понимаю.

Мне тоже как-то звонил какой-то крендель и сказал, что пару последних альбомов Оззи Озборна слушать невозможно и что он, видимо, ненавидит свою аудиторию и делает все возможное, чтобы вызвать у неё отторжение. Я ему ответил, мол Оззи всю свою жизнь положил, чтоб записать настоящий рокенрольный альбом, прожёг себе печень, лишился рассудка, даже с нормальной работы на бойне его выгнали из-за его постоянного рокенрола. Неужели ж он будет заботиться о каком-то козле, который считает себя его аудиторией?
Может нам звонил один и тот же «меломан»? Ходят слухи, что Элвису тоже звонили, и Луи Армстронгу не давали покоя звонки меломана. А одной герцогине, у которой часто проходили камерные концерты, письма писали, что Моцарт - редкий скот, потому что не заботится о своей аудитории и слушать его невозможно.
Наверное и канадскому дантисту звонили, поэтому он зуб и купил. А из могилы этого канадского дантиста Леннон третьим глазом сверлит, чтоб дантист его из зуба клонировал. У Джона Леннона осталась пара незавершённых дел с Филом Спектором, да и так кой-какие проблемы накопились. Так что, как ни крути, а ему клонироваться из могилы край-конец надо, дел-то ведь невпроворот...

Хм!… Возможно этот адский дантист тоже какой-нибудь меломан и Леннон ему нужен только чтобы сказать, что «слушать его невозможно и что он, видимо, ненавидел свою аудиторию и делал все возможное, чтобы вызвать у неё отторжение». Похоже, что меломания, а точнее меломанИя – какой-то странный психоз, да…
А вот, возвращаясь к вопросу о времени… достойные, на ваш вкус, внимания музыкальные стили, которые исчезли за 30 лет существования «КооперативништяК», были ли такие?

Не бывает недостойных или достойных. Типа — эта группа крутая, а эта дрянь — такая формула может родиться только в гнилом мозгу быдлоида.. На мой взгляд музыка может либо нравиться, либо не нравиться, вот, в общем и весь расклад. А насчет стилей... их развелось столько, что можно исписать названиями несколько тонн писчей бумаги. Видимо есть такая профессия, придумывать всякие названия музыки. Такой профессии обучают дебилов, чтоб тем было чем себя в жизни занять, помимо дебилизма.
Давай упростим себе задачу - вся рок и поп музыка вышла из блюза, без комментариев. То бишь та самая пресловутая форма, о которой мы давеча калякали, есть блюз. И зуб Джона Леннона тоже в форме блюза, а мозг канадского дантиста в форме свеклы. Есть еще бесконечное множество всего в форме чего-то, но форма рок музыки есть блюз. Вот от этой формы все и пляшут. Меняется только качество звука, ритмическая составляющая, происходят эксперименты с набором инструментов, психоактивными веществами, манерами поведения, денежными единицами, и ритуальными услугами. Вот, типа, упрощенная картина рок-музыки.
В СССР и, соответственно на его бывших просторах тоже всё просто - весь рок и поп вышел из городского романса и блатнячка.
Вот все так и получается - на родине блюза играют блюз, на родине блатнячка играют блатнячек, причем играют его как в провинциальном кабаке.
Исчезает все - леса исчезают, реки пропадают, города в песок стираются, майя куда-то сгинули, боги с Олимпа ушли, Элвис с марсианами на Сириус скипнул, динарии в карманах непонятным образом исчезают, планеты взрываются и галактики испаряются, только блатнячек никуда не девается, ничем его не пронять, постылого! Вот, по большому счёту и вся картина музыкальных стилей.
А Джон Леннон бацал сонги ливерпульских окраин, у него только зуб был в форме блюза, посему он и приглянулся, хоть и мертвый, канадскому дантисту.

NUMERO FOUR. ЗУБ В ФОРМЕ ХАОСА, НАСТОЯЩИЙ МИР, КОСТИ В ПОТОК

Вспомнился почему-то один такой кабацкий рок-бард, вживил себе зуб в форме блюза, а cверху золотую фиксу нацепил. Хэх. Честно говоря, я бы тоже от чьего-нибудь зуба не отказался, может быть Лотреамона, не знаю… Ну, ради опыта, вживил бы на время такой психоактивный зуб мудрости.
Если бы представилась такая возможность, попробовать зуб Ли Бо, например, или может кого-то другого, вы бы разве отказались?

Вживил бы я себе зуб Ли Бо, в форме тыквы-горлянки... думаешь, я бы на этом остановился? Потом бы мне захотелось зуб Лао Цзы в форме даосской красной пилюли, затем, видимо, вставил бы себе челюсть Йозефа Геббельса в качестве разнообразия и из нигилизма. А под конец вкрутил бы себе глаз Одина и вживил печень Диониса для полного комплекта. Ну их, куда подальше все эти зубъя в различных формах.
Вот Кроули вставил себе зуб царя Соломона, а на следующее утро его во всех газетах королевства пропечатали, что он, мол, с кокса на героин пересел, что поэт он никудышный, что сатанист и педераст, что правильно его из Голдендауна выгнали, что берет в долг и не отдает и что просто плохой человек, и пора бы ему рыло начистить.
В дальнейшем за этим зубом прощелыга Лавей долго охотился, в конце концов нашёл его на каком-то базаре у торговца зубами. Торговец уверял, что это истинный зуб царя Соломона и что он своими руками выворотил его из челюсти Кроули, прямо на похоронах. Так у Лавея, после вживления зуба, рога выросли, стыдно было в гастроном за горохом выйти.
Так что, наверное, надо поосторожней с зубами в форме блюза, или какой другой форме.

Ну хорошо, согласен, оставим все эти зубы канадским дантистам и меломанам. Вы вспомнили Кроули, личность которого опутана таким количеством всевозможных мифов, что голова кругом (я даже где-то читал, что он человека съел)! В вашей биографии тоже наличествует немалое их количество. В связи с этим хочу задать такой вопрос: насколько ваши произведения автобиографичны?

Единственный ответ заключён в притче про бабочку, сон и Лао Цзы. Реальность зыбка, как мираж. Инореальность тоже мерцает, как фантом. Три категории восприятия. Первая воспринимает реальность как нечто существующее, вторая утверждает инореальность как данность, а третья - переплетение реальности и инореальности определяет как единственный настоящий мир. Есть еще и четвертая догма о том, что нет вообще ничего, но ее мы рассматривать не будем, эту догму даже в аду в самый дальний угол библиотеки заныкали и засыпали строительным мусором, чтоб какой-нибудь остолоп на нее не наткнулся, да дел всяких не натворил. Что на самом деле существует или не существует никто не знает. То, что происходит с тобой в какой-нибудь из этих трех категорий настолько невероятно, безумно и лишено всякой логики, что кажется вымыслом. На некоторые участки своего проявления я смотрю и не понимаю - было ли это в действительности или просто пригрезилось в помутнении.
А мифов нет, есть мифология. Не знаю миф или мифология то что Кроули съел человека, я при этом не присутствовал. Так и хожу голодным.

Ну, художник ведь должен быть голодным...
А вот в одной из наших чайных бесед, в Киеве, мы, помнится, обсуждали вопрос публичного проявления художника, и его работу «в стол». Не могу вспомнить дословно, но тогда вы ответили, что произведение не закончено, пока художник не «бросил кости в Поток».
В переплетении реальности и инореальности проявляются альбомы КН. Насколько важен вам диалог с публикой?

А какие были кости - свиные или игральные? И что за художник не помню. Да и где ему этот поток искать, если он все время дома сидит, чаем швыркает да сухарями скрипит. Видимо время было уже под утро, когда мы про кости размышляли да местоположение потоков вычисляли.
А про конец или начало... Леонардо как-то записал в своей черной тетради, что произведение невозможно закончить, оно всегда будет незавершенным. Можно только остановить его созидание, но завершить немыслимо, вот и весь расклад. Потом эту черную тетрадь нацисты нашли на каком-то чердаке. Искали, правда Абрама, но на чердаке его не было, так что им пришлось только черной тетрадью довольствоваться. Потом они эту черную тетрадь обернули человеческой кожей и название, соответствующее случаю, строгим готическим шрифтом пришпандорили.
Вот, думаю, если б этот художник, о котором мы размышляли, искал диалога, так он бы и художником не был. Художник не сантехник, ему диалог с публикой не нужен. Художник склонен к монологу. И единственный диалог, который у него может состояться в антракте - это диалог с Дъяволом, ибо это тот единственно достойный собеседник, кто ценит искусство и понимает художника. И принимает его таким, каков этот художник есть.
А публике нужно только зрелищ и хлеба. Публика недостойна диалога, да и не сможет этот диалог поддерживать. Пипл, как говорится, может только хавать.

NUMERO FIVE. ИГРА В ИГРУ, ЦЕЛЬ И СРЕДСТВО, МУЗЫКА СФЕР

Кости конечно игральные, свиные в поток бросают крестьяне.
Т.е. получается такое дело, что художник заведомо обречен на проигрыш партии (даже с самыми лучшими фигурами на доске), если произведение невозможно закончить. Будет мат, хоть ты подсовывай ему бесконечно ферзей и королев, слонов и офицеров… Да потом и Дъявол еще пожурит в конце…

Только при условии, что наш художник втянут в игру. Обязательно проиграет. Если его втянули в игру, то, скорее всего он никудышный художник, потому как художник сам придумывает игры и предлагает их публике, но сам в этой игре участия не принимает. Давай заменим слово художник, на слово созидатель, так будет вернее. Ведь когда ты, к примеру, пишешь холст маслом, ты ведь не художничаешь, а созидаешь. Или ты рисуешь роман, ты ведь тоже не писательствуешь, а творишь.
Как только ты вступил в игру, ты уже проиграл, ибо ты эту игру не создавал, ты играешь по чьим-то чужим правилам, заведомо подлым. Кто придумал и втянул тебя в эту игру ты тоже не знаешь, так как этот некто скрывается под чужим именем. Ты можешь играть несколько минут, а можешь всю свою вечную жизнь, результат будет один – «играл, не угадал ни одной буквы».
Кажется, у Баркера на эту тему есть то ли рассказ, то ли роман, точно не помню. Начинается он с чего-то плохого, а кончается совсем уж люто.
Так что лучше нашему художнику, или кто он там есть, не играть в игры, а создавать свою Великую Мистерию, и при этом самому в ней не участвовать.

А рок - это тоже чья-то игра по чужим правилам? Или это средство (ну, как шахматная доска – это же просто доска, пока не расставлены фигуры и не включился таймер)?.. Что это такое?

Средство?.. Слышал есть средство для выведения пятен, средство для прочистки канализационных труб, средство для роста волос, средство для мытья посуды, для похудения, для ожирения, да и много еще каких-то дурацких средств существует...
Вообще средство - это принятие каких-либо мер для достижения чего-нибудь.
А рок - это не средство, это музыка. Чего хочет достичь музыка и какие меры она принимает? Думаю, что ничего она не хочет достичь и, соответственно, никаких мер не принимает. Она просто существует так, как ей по кайфу и с тем, с кем ей по кайфу. С кем ей не в кайф, она не уживается, хоть кол на голове теши в качестве средства. Никому ведь в голову не придет спрашивать у океана - средство он или нет, и какие цели преследует. И в водосточную трубу никто не вопит, направив ее в ночное небо: «Вселенная, ты средство, где моя цель, дай ответ!» - не дает ответа (дальше по тексту классика).
Средством здесь является человеческое существо. Музыка выбирает определенного индивидуума для достижения своей цели - существовать в определённом предполагаемом пространстве. Хотя, по большому счёту, и это условность - музыка будет прекрасно себя чувствовать и без человеческого индивидуума, равно как и без всего человеческого стада.

Ну почему не вопит… А вот такой себе Архимед, который вопил в пустоту: «дайте мне точку опоры, и я переверну землю»? Посредством рычага, кстати. Правда он не успел это сделать при жизни, ну не дали ему… наверное от этого и умер…
У меня, честно говоря, возникает сомнение, что музыка может прекрасно себя чувствовать, если она не поселилась хотя бы в голове автора, мне кажется музыка в таких обстоятельствах чувствует себя крайне ужасно.

Поэтому мне всегда больше нравился Пифагор. Он слышал музыку сфер. Что бы ей не прозвучать в голове у этого почтенного старца? - и прозвучала, в качестве разнообразия. А на все человечество ей было и тогда наплевать. У Архимеда же ничего в башке не звучало. Он вообще мерзкий мужикан был - ходил везде да ныл, дайте мне мол то, дайте сё, денег дайте, пельменей, рычаги какие-то требовал с воплями в присутственных местах, на прохожих орал, калек поносил, перед молодежью пальцы гнул, как фраер. Дошел до того, что к солдатне стал приставать со своим «дайте, да подайте»... В конце концов и получил по тыкве.
А музыка... Думаю ей относительно комфортно было где-то в средневековье. Музыка хорошо себя чувствует в магическом мире. Магия истончается, вместе с ней блёкнет музыка. Последний раз она прозвучала сквозь этот мир годах в шестидесятых прошлого века, после чего бесследно исчезла. Ей стало здесь тоскливо.
В предполагаемой реальности больше нет магии, соответственно нет больше и музыки. Как нет и всего остального, что существует исключительно в магическом мире. Увы.

NUMERO SIX. ГЛУБОКО ЧЕРНОЕ, ТРАДИЦИЯ, ДАО

Кирилл Юрьевич, совсем мрачная реальность получается… Как-будто всех нас заточили в «черный квадрат» Малевича, а выход замазали сажей. Может хоть какие проблески-то остались?.. Кстати, про черный цвет… Вот почему он так гипнотически отрицательно действует на людей, как Каа на бандерлогов? Юноша пишет любовное письмо обязательно в ночи, дети лезут играть (и обязательно) в темный подвал, взрослые одевают черную униформу или еще чего потемней, а тени становятся все плотнее. Днем мы просто излучаем мораль, осуждаем пороки и приумножаем добродетель, но вечером, включая тиви, взахлеб смотрим документальные истории о Фишерах и Чикатилах, битцевских маньяках, кошмарах на улицах Вязов и других деревьев. Что такое вообще происходит? Черный цвет ведь благороден и красив, откуда такой дикий диссонанс?

Кажется, в четвертой части (точно не помню), Пинхэд приобрел статус эдакого клоуна, все над ним смеялись и выставляли как некоего комического персонажа. Пинхэда, это естественно, нервировало, но ничего поделать со своей подмоченной репутацией он уже не мог, вот он и разразился удручающим монологом на безлюдной площади, который заканчивался, примерно так – «человечество - оно существует в угасающем отражении давно умершего света и не замечает бесконечного океана мрака, обступающего его со всех сторон». По большому счёту это и есть ответ. Добавить нечего.
А черный цвет... Вот у китайцев в живописной традиции существует 3000 оттенков черного - ништяк, да? А в европейском изобразительном искусстве никаких оттенков нет. Черный - только черный, потому что он, якобы, не отражает свет. Какой еще, нахрен, свет он должен отражать? Свет европейского солнца, что-ли? цвет истинного солнца - черный, и соответственно свет оно излучает черный, об этом даже самый начинающий исследователь знал когда-то. Правда, с уходом последнего исследователя за грань, все это знание ушло вместе с ним и в нашей предполагаемой реальности началось упорядочивание. Упорядочивание ведет к абсолютной гибели, что мы сейчас и наблюдаем. Тяжело наблюдать агонию, поэтому единственный выход - избавить мир от страданий и уничтожить его. Другого выхода просто не существует, так как если процесс упорядочивания запущен, его уже не остановить, а по человеческой временной шкале этот процесс протекает довольно долго. Поэтому нужно прекратить агонию и одним хлопком раздавить этот мир, как отвратительное кровососущее насекомое из кошмарного сна.
А мораль, добродетель...Мораль, это, типа от латинского mos - обычай. Всё это быдло, произносящее слово «мораль» - что оно имеет в виду? Вот в Нигерии давеча бледнолицые закрыли дорогую ресторацию, там подавали человеческое мясо. Зачем закрыли? Нигеры жрали себе человечину веками, у них такая мораль (традиция). Кому они своей традицией мешали? Европейцам? Хрен ли они туда, эти европейцы, приперлись? Кто сейчас больше всех о святости и неприкосновенности традиций печется? - европиоиды. Неувязочка получается... Мораль и добродетель, блин... Вот, предположим, живет себе гирла какая, родила себе ребеночка, холит его и лелеет, котлетками кормит, а тут, маньяк, типа Ганибала Лектора, стырил дитятко, сварил и съел... Так эта дама-мадама до конца жизни в истерике биться будет, истошно вопить, требовать справедливого возмездия и денег всяких, ведь. А то что она за всю свою жизнь сожрала тысячи живых существ, это, типа ничего, и что какие-нибудь матери-коровы или матери-перепёлки истошно вопили и умывались слезами, когда дамочка их детей сквозь мясорубку прокручивала, чтобы насытить своего выблядка - это, тоже ничего, так, по ходу жизни, традиция так велит... Мораль, б..ть, добродетель...
Из всех этих неувязочек и выходит, что человечество интересуют только всякие мерзопакости, да серийные убийцы. Американцы из своих маньяков вообще иконы делают - Тэд Банди, Эдмунд Кемпер, Дональд Гаскинс, Джефри Дамер (имя им легион).И конечно же, самая главная американская икона - Чарли Мэнсон . Хотя справедливости ради надо заметить, что Чарли на нары загремел попусту -вся его мания заключалась только в любви к творчеству Битлз. По логике посадить надо было половину мира, но посадили только Мэнсона, ибо такова была мораль.
Так что мы заперты не в Малевичевском «квадрате» - там не так и плохо, в Малевичевской черноте Рубенсовские тетки обитают, как гурии в муслимском раю. Мы заперты в картине Пола Билхолда «ночная драка негров в подвале». И из нее выхода в принципе не существует, ибо такова традиция.

У какого-нибудь африканского племени это традиция, да. А как нам относиться к какому-нибудь Сан Санычу Дьяблову, серийному каннибалу, появившемуся в самом сердце Европы, где не в традиции каннибализм, а в традиции пойти купить в гастрономе докторской колбасы и бутылку кефира? А если он вот построил в своей голове внутреннюю республику, и живет по своим диким законам, объясняя себя самого «сопротивлением к упорядочиванию» реальности? В связи с этим возник у меня такой вопрос: что бы вы посоветовали 16-летнему юноше (или девушке), который тревожно понял про упорядочивание и сворачивание реальности? Как ему быть, совет от Магистра…

Ну, звать его не Сан Саныч Дьяблов, а, например, Стивен Гриффитс, если в сердце Европы, Или Алеха Суклетин, если не в самом сердце. Да и объяснять себя себе он не будет, так как его дело не требует объяснений для самого себя. Объяснения здесь неуместны. А как относиться - не знаю, как относиться. Отношение здесь весьма относительно. Да и не важно, наверное, как относиться. Но вот только такие человеческие образчики, как правило, у всей человеческой популяции вызывают живейший интерес, аж жир от интереса течет сквозь воображаемый вакуум. К этому вот как относиться?
Я, в общем-то не о том начинал вести дискуссию. Я пытался сказать, что не стоит навязывать свою мораль. У каждого свои традиции. Не суйся в ход чуждых традиций, и твою никто не посрамит. Традиции нарисовали не для того, чтоб кто- то пришел и развалил их. Все эти идеи по расчленению традиций из башки Архимеда. Это ж он хотел Землю своротить. Какого хера, спрашивается? Это что, он ее пришпандорил, чтоб потом двигать?. Что за жлобское желание что-то сворачивать, переворачивать, сплющивать всяким дурацкими рычагами, посохами, кочергами, мечами, крестами и клинками из дамасской стали? Лучше б он хереса хлопнул, да к какой-нибудь бабе завернул, хотя у них «морально» было не по бабам, а по мальчикам шастать...
Вообще, этимологию слова «мораль» я бы повел от латинского «more»,так, пожалуй будет более верно.
А советов я давать никому не буду, и тебе не советую. Что я, совсем козел, что ли, чтоб какому-то юноше- что-то советовать? Юноше советы не нужны. Его похоть душит, в каждом углу Джульетты мерещатся, амбиции гложут, предки напрягают и соседи гнобят. Нахрен ему ещё чьи-то советы? Советы они как кость в горле застревают. Я вот прожил двадцать лет в Стране Советов и Рекомендаций. Все вокруг советы давали, как жить и что делать. Говорили, вот будет тебе 40, тогда поймешь. Сейчас мне уже около полтинника, а я так ничерта и не понял. Да и не желаю понимать.

Магия истончается, традиции разрушаются и реальность стремится к упорядочиванию. Мне кажется, что только какой-нибудь невероятный лавкрафтианский ужас может вывести современного человека из состояния анабиоза, обнулить сосуд и наполнить благородным напитком. Кирилл Юрьевич, если посмотреть на историю искусств в перспективе, то можно заметить такую странную вещь: что самые настоящие произведения проявляются в состоянии какого-то крайнего внутреннего ужаса и беспокойного присутствия, которое вдруг начинает ощущать созидатель. Не эти вот, растиражированные чувства, ну там влюбленности, и вдохновения, о которых так любят толковать искусствоведы, а то, другое, о чем они стараются умолчать.

Где-то в Антарктиде есть дверь, ведущая в полую землю. Там, в полой земле сидит Адольф Гитлер. Ему светит Черное солнце. Хорошо бы всех искусствоведов собрать в одно стадо и сквозь эту дверь протолкнуть. Гитлер им мозги-то вправит. Вместе с ними можно туда запихать всех попов с их богами и моралями, хотя, пожалуй, попов лучше перерезать, ибо даже Адольф с ними не справится. С ними может справиться только Альфонс де Сад, но его в полой земле нет, ибо у него с Гитлером размолвка вышла и он в сердцах улетел в полый Сатурн.
Искусство... суть, грубо говоря, ведет опять же из латыни. В русском же, пожалуй от «искуса», «искушения»... здесь без попов не обошлось, ибо церковь с подозрением и недоверием относилась к народному творчеству, считая, что все от лукавого, если это народное искусство не рисовало их унылых богов и полоумных святош на корявых дощечках. Да и хрен на них.
Мне больше по нраву термин «творчество». О беспокойном присутствии ты прав, без беспокойного присутствия не бывает творчества в принципе. А вот про ужас ты скорее всего заблуждаешься. Всё ведь, опять же от восприятия... что-то, как кажется, в ужасе написано, а что-то и вне ужаса сотворено, как мерещится. Хотя, по большому счёту всё творчество и есть вопль ужаса в холодный и безразличный космос, ибо Великий Квадрат не имеет углов - углы к нему пририсовывает воображаемый ужас.
Наполнить же сосуд благородным вином не получится. Иллюзия вечного возвращения не более чем иллюзия, а источник вечного наслаждения миф. Ничего не начинается, все уже случилось. Просто у всех вещей различные циклы проявленного. Метафизика ? - Вот тебе жесткая метафизика (напомню, что метафизика ищет первопричину сущности вещей) на простом и весьма неотесанным для метафизики примере:
Допустим (только допустим) следующее - организм человека состоит из клеток. Каждая индивидуальна, но в целом они составляют тело, с различными органами и т.д. То бишь, не смотря на кажущуюся индивидуальность, составляют они единый организм. Какие-то клетки отмирают, какие-то появляются на месте умерших, но этот процесс не бесконечен. Организм, состоящий из рождающихся и исчезающих клеток взрослеет, дряхлеет и умирает. Проваливается в небытие, откуда и появился. И больше уже не проявится, ибо его индивидуальный цикл закончен. Теперь предположим, что каждый человек подобен клетке и не смотря на воображаемую индивидуальность, составляет один организм - так называемую "популяцию человек". Этот организм точно так же проявляется из небытия в предполагаемую реальность, взрослеет, стареет, дряхлеет и умирает. Растворяется в небытие безвозвратно.
У него свой цикл. На данном отрезке своей истории он в состоянии умирания.
У планет свой цикл, у светил свой, у вселенных свой.
Идём дальше - животное человек, отдельно взятый, что считает главным в своём проявлении? - достойные похороны. Ну и чтобы о нем, типа помнили. Память для него синоним «вечной жизни». Вот в общем, творчество и отвечает за вечную жизнь, то бишь нужно с таким ужасом заорать в кошмарную пустоту, чтоб орущий накрепко засел в утлых черепах подонистых потомков, как достойный вопильщик в пустоту, чтоб о нем судачили, равнялись на него, слагали легенды и мифы и т.д. Тьфу ты черт! Человечество...в своей агонии оно стремится раскурочить планету, навертеть в ней дыр пошире, выпилить, вырезать и сожрать все живое, раздолбать все условно живое, отравить воздух и выжечь почву, которая по каким-то причинам его еще носит, при этом рычаги у кого-то требует, чтоб сподручней было сворачивать... Скажи мне, чем отличается взявший кисть и вопящий в пустоту какой-нибудь начинающий художник от так же вопившего в пустоту Тэда Банди ? И чем они оба отличаются от сидящего в полой земле Адольфа Гитлера, который в свое время так истошно гаркнул в пустоту, что ему до сих пор светит Черное солнце?
Вот и все, пожалуй, о творчестве. Есть шикарная поговорка - «Не ведает, что творит» - совершенно точно и объемно выражена первопричина, не прибавить, не убавить.
Абсолютно все можно подвергнуть сомнению и осмеянию Я могу изложить тысяси существующих теорий о первопричинах - тяжелых, мутных, запутанных, совсем бредовых и лютых, можно было бы их комбинировать, слагать, делить, вычислять корни и т.д. Но на это бы потребовалось несколько месяцев безостановочного диалога, который так ничего и не прояснит, а только еще больше все запутает, так что не стоит и пробовать.
Все имеет начало и конец. Бесконечно лишь то, что Лао Цзы когда-то назвал «Дао».
Так что, если вдруг тебе взбредет в голову заделаться художником, скульптором и поэтом, вспомни старину Лао - «...когда в поднебесной узнают, что прекрасное является прекрасным, появляется и безобразное. Когда узнают, что добро является добром, возникает и зло. Поэтому совершенномудрый, совершая дела, предпочитает НЕДЕЯНИЕ.»

NUMERO BLACK. ГДЕ ТВОЙ МИР, КАПИТАН?

Да, это отличная поговорка, я никогда о ней не задумывался в таком ключе… И еще небольшое дополнение про творчество… точнее про «дощечки». Довелось бывать мне в иконописных мастерских, как-то увлекла меня византийская перспектива, что возникло жгучее желание попробовать на дощечке по всем правилам технологии, мне дощечки Рублева очень нравятся, да и не только, ну, не важно. Пришел я туда, а батюшка мне и говорит: Вам, молодой человек, надо благословение у отцов взять, иначе нельзя, во грех будет. Может вы не готовы.. Ну как же, говорю, во грех, я право имею, потому что чувствую «вертикаль», кто мне указ? Э нет, мы тут не творчеством занимаемся, говорит, это сакральное искусство, традиция, канон. Вот посмотрите на Николая-чудотворца (показывает на стену), это не отсебятина, это принятый раз и навсегда образ. А если каждый будет его изображать как ему захочется, будет хаос. Вот так значит. И пошел я оттуда в сильном расстройстве. Очень обидно стало. А через время начал меня терзать другой вопрос: это значит кто-то на соборном собрании принял такие вот образа, Николая рисуй так, Христофору голову собаки не рисуй и т.д, ну понятно. А Сатане и чертям форму не назначили, гуляй рванина значит, кто во что горазд. Странное дело, да?

Ну, Дьявол, положим, сам кому угодно «форму назначит». Он же не какой-то квелый прыщ, чтоб всякие клопы ему форму назначали. Какая еще форма? Форма блюза, что ли?
Да и вообще мне непонятно, зачем ты к попам попёрся. Лучше бы к поповне наведался с бутылкой горилки какой, или там мадеры, что ли... Вот тебе по нраву, например, портреты политбюро, которые в совке даже в столовке висели? Никто ж им собачьи головы-то не пририсовывал, а если бы какой «самобытный» портретист пририсовал, то оскорбил бы тем самым всех собак, пожалуй, и попал бы после похорон прямиком в собачий ад. Чем, скажи на милость, эти твои иконы отличаются от политбюро? Сакральностью, что ли? Какая в церкви сакральность? Церковь - это грязный шоу бизнес, а каждый поп - это массовик затейник и барыга. Они не творчеством занимаются, а рубят капусту. Ты ведь не будешь на ста баксах замазывать Франклина и вместо него изображать, Синатру с лошадиной башкой , потому что сто баксов это не отсебятина, это принятый раз и навсегда образ. Вот и у попов та же история.
Не ходи в церковь - там тебя плохому научат.

Так ведь не захотели даже учить! Что же такое поганое должно произойти с человеком, чтобы «по щучьему велению, по моему хотенью» в голове перестало канать, а включилось другое, чтобы по правилам, чтобы по ГОСТу, справку из ЖЭКа принеси, тексты залитуй, благословение возьми, а там еще посмотрим.

Ничего в башке не включается, все уже включено. Так сказать «единый пакет», «все в одном». Ты можешь что-то отрицать, а можешь что-то принимать, можешь что-то считать прекрасным, а что-то безобразным, можешь думать, что одно лучше другого и наоборот... Сравнивая и противопоставляя, делая «выбор», не принимая вещи такими, какими они являются, ты уже «включён» в социум. Раз для тебя есть «добро» и «зло» и ты выбираешь из них «что-то подходящее» - ты в обществе, смотришь глазами общества, размышляешь, как общество, морализируешь или порицаешь, как общество. Задумываясь о чем-то «чёрном» или «белом», ты находишься в безоговорочном плену у существующей на данный момент иллюзии «системы ценностей». Ты воспринимаешь эту иллюзию, как единственно возможную реальность. Именно поэтому ты с нескрываемым интересом ужасаешься деяниям серийных убийц, и благоговеешь перед аляповатыми иконами, ибо такова общепринятая «система ценностей». Ты патриотично восторгаешься своими соотечественниками, которые в какой-нибудь нелепой войне перерезали треть населения земного шара, потому что они «защищали родину» или «твой образ жизни», ибо такова «система ценностей». Ты полностью, как тот художник, о котором мы беседовали, принимаешь эту игру, мало того, ты в этой игре ощущаешь себя чем-то значимым и даже порой считаешь, что являешься соавтором этой игры, потому как с упорством маньяка принимаешь, понимаешь, прославляешь, поддерживаешь (дальше сам глаголы подбирай) по умолчанию эту гребаную систему ценностей.
Ты в этой иллюзии и умрешь, если не сделаешь попытку развеять этот морок.
Есть очень ёмкое высказывание одного средневекового алхимика. Он всю свою недолгую жизнь пытался золотишко добыть при помощи несложных действ с тиглями и ретортами - златишка не добыл, но несколько формул все ж записал в своей черной тетради, продвинув тем самым науку далеко за горизонт, по ходу экспериментов отравив организм ртутными парами, наполовину ослепнув и полностью разрушив нервную систему. Так вот, когда его попы сжигали на костре за договор с дьяволом, последними словами его были: «Предполагаемая реальность создала определенные обстоятельства, в которых я и пытался жить...».
Думаю, что у него зуб был тоже в форме блюза.

В китайской философии концепция «инь/ян» символизирует взаимодействие противоположностей. Свет-тьма, день-ночь, небо-земля. Если я говорю «добро», я обозначаю очертания «зла», пятна Роршаха в моей голове расщепляются на черное и белое, восковая маска плавится и течет, обратная сторона Луны оборачивается свинцом, а на визитке золотом выведено «Доктор Джеккил» с мобильным Хайда....
Своим последним своим вопросом я решил пожертвовать ради другого, меня очень попросили вам его задать:
«так где же твой мир, Капитан?»

Помнишь деда Ромеро? Он всю свою жизнь снимает один и тот же фильм. В каком-то из последних главный герой говорит - «мертвые, они такие же как мы, просто живут под землей.»
Где мой мир, я не знаю, я окружен мертвыми поэтами, мертвыми художниками, мертвыми музыкантами, мертвыми аутсайдерами. Миру мертвых я доверяю, миру живых — нет. При конкретно поставленном выборе, где третьего не дано, я приму сторону Чарли Мэнсона а не тупорылого среднестатистического серого существа из человеческого стада. Бесшерстные приматы совсем распоясались, пора с ними заканчивать.
Я долго не мог понять, зачем Ромеро снимает один и тот же фильм раз за разом, никак не мог уловить его сверхзадачи и поймать этого кайфа - все время снимать одну и ту же кинокартину. Видимо таково его желание, кто знает... С другой стороны все эти «тридцать лет в профессии» я занимаюсь тем же - записываю одну и ту же композицию, составляю из нее альбомы и витражи. Я всю свою жизнь пытаюсь исполнить музыку, которую услышал когда-то в раннем детстве и все никак не могу приблизиться к оригиналу. Где мой мир - я не знаю, да и есть ли он вообще? Мы находимся в подвижном пространстве - осязаемом и неосязаемом. Все постоянно вибрирует, резонирует. Материя нестабильна. На одном конце земли падает с дерева клоп - на другом конце земли законы мироздания изменяются, черепаха неистовствует, слоны качаются и земная кора трещит по швам, еще немного и ты провалишься сквозь землю. Миров - бесконечное множество, об этом даже человеческое стадо догадывается на каком-то подсознательном уровне, именно поэтому в обществе есть строгое разделение миров, например, был мир до Франсуа Рабле, мир с Франсуа Рабле и мир после Франсуа Рабле. Был мир до Джона Леннона, мир с Джоном Ленноном и мир без Джона Леннона. Все те, о ком мы с тобой сегодня говорили, полностью заменяли мир на свою версию реальности. Каждая предыдущая и последующая оставалась на своём месте, поэтому у тебя есть некая колода карт, состоящая из различных реальностей - тасуй ее как хочешь и живи в любом космосе, который из этой колоды вытянешь. Те творцы, которых мы вспоминали и те, которые не всплыли в нашем разговоре, они все обладали зубом в форме блюза, я снимаю перед ними шляпу. Какие- то галактики из этой колоды я принимаю и долго их рассматриваю, как полотна Вермеера, какие-то мне чужды и я их отталкиваю в океан, как Ли Бо джонку. А где мой мир, я не знаю. А если бы знал — то не сказал бы. В сущности, внутри себя я так и остался маленьким мальчиком, который с восторгом наблюдает за движением Священного Скарабея. Меня окружают средневековые замки, густое, как мед колдовство сковывает неосмысленное движение. Холодный череп луны зияет в бесконечных океанах пульсирующего мрака, а в роще Лесной Дианы бессонно бродит призрачный жрец. Я живу в пространстве воображения. Поверь, это единственная реальность.

STOP запись.

Камера берет общий план, где мы завариваем еще чаю, зажигаем по сигарете, и снова ставим несколько треков с новейшего альбома КН, здесь и сейчас, на вполне реальной студии “Замогилье рекордз”, среди множества вполне реальных приборов и проводов, черных коробок и микрофонов, два вполне реальных человека. Камера отъезжает.

Кирилл Рыбьяков – Евгений Куприенко
Киев-Москва, 2014.