| "Глубоко Черное" |
1. Разум
2. Галерея
3. Май
4. Сумеречный мир
5. Боль
6. Искусство
7. Пепел
8. Тени
9. Праздник
10. Мажор
11. Преломления
В записи принимал участие оркестр демонов из преисподней.
All songs written by K. Fisher. Arranged and produced by K.Fisher
Записано в студии Замогилье Рекордз 08.2002 - 01.2003 Москва
говорим - живое, подразумеваем - мёртвое. говорим - мёртвое, подразумеваем - живое
Вот вечер, он стоит как столб,
Разрезав небо проводами
Так непривычно рядом с Вами
Разгадывать шарады снов
Холодным разумом жуков
Изольда выпила вина
И постарела лет на сорок
Возможно, это только повод
Познать судьбу речного дна
Сведя абстракцию с ума
Вечер пьян, словно череп невесты
Вечер нагло простужен ветром
Это острая форма болезни
Это душевнобольное лето
Из пингвиньего липкого жира
Капитан лепит пошлые штучки
А монахи к вершинам Памира
Простирают иссохшие ручки
А вместо дня наступает ливень
Словно слезы, сгоревшего счастья
В галерее из белого камня
Пауки похоронят спящих
Индюки по могилкам ходят
И клюют ростки кипарисов
Мы как карлики вдоль дороги
Мы как мясо едящие крысы
А вместо дня наступает ливень
Весь из цвета волос твоих сотканный
К галерее из белого камня
Поплывут наши души лодками
Как пнистый дед вьюжится мухомор
В руках прибор, в очках нездешний разум
Кошмаром скрипнув, лопнет коридор
И вырастет орех под правым глазом
Под левым глазом зацветет сирень
Заноют клешни от морозных трещин
Зачем ты притащился, старый пень,
Кому здесь нужен разум твой нездешний?
Кому нужны обрывки древних книг?
Кому нужны ошметки странных знаний?
Алмазы глотки превратятся в крик
И щелкнет клюв, свернувшись в рог бараний.
Я сирый карлик - глупый и хромой
Динаров нет в застенчивых карманах.
Дубасит дождь по лысине седой
Не стал я Гитлером, Агриппой или Брамой.
Я буду черепом катящимся во тьме -
Пинай меня, трезвеющий прохожий.
Свернется кровь в разбавленном вине
И поползут тарантулы по коже.
Я буду демоном, орущим на восход
Из бездны лошадиного похмелья
Я Вельзевул, я старый мудрый черт
Я брошу мир в смердящий мрак веселья
Пищат оливки в смерть зубов попав
Ряды могил - любую выбирай
Подобно Гору, глаз свой променяв
Гигантским крабом наступает Май.
Дойди до ручки, дерни за нее,
Проклятое сознание мое.
Увидишь как по небу просвистел
На деревянных крыльях дядька Агасфер.
За ним путем тернистым сквозанул
Не менее бредовый Вельзевул
Из Замогилья бросил едкий взгляд
Мой верный друг, святой маркиз де Сад.
Захрюкал, затрещал, заклокотал
Подвижный смрад, что сотворил подвал
И лопнуло сознание как шар
Что выдул из себя седой Дадджал.
Мне снится, будто бедный мой скелет
Совсем один на миллионы лет
И демоны хохочут надо мной,
А мне лишь нужно поскорей попасть домой.
Я провалился в сумеречный мир
Крутить педали не хватило сил
Фанерных крыльев тоже не хватило -
Такая вот магическая сила
Танцуют абстрактные тени
Н а барельефе лица
Перерождается в золото
Мягкая плоть свинца
Ягодное печенье.
Времени больше нет.
Ниточкой благовоний льется
Ввнутренний черный свет...
Чувствуешь, как копошится
В моей голове фасоль?
Сквозь ворсистую ткань преломлений
Я принесу тебе боль
Сладкую, сладкую боль...
Сжимаются мускулы звуков,
Багровеют огни маяка
А в радужном настоящем -
Алхимическая тоска
А в радужном настоящем
Времени больше нет
Странный панический ужас -
Внутренний черный свет...
Никто не издаст и звука,
Вормулы тают в огне
Сквозь строй ритуальных стуков
Я боль принесу тебе.
Боль принесу тебе...
Посредством черного загробного кощунства
Я превращусь в кусок классического льда
Ты видишь статую? Она из перламутра.
В руке - весло, в глазах - темно, внутри - зола.
Порхают совы, грузно пляшут осьминоги
Хрустят каркасы и искрят контакты сфер
Мы проросли в тени единственной дороги
В ногах - бетон, в ушах - трезвон, в карманах - мел.
Крадется Велимир в дощатый гроб одетый
В глазах сиреневые птицы табака
Морозит глотку крик печальный: Мерлин, где ты?
В одежде - бархат, в сумке - боль, в стихах - тоска.
Густеют сумерки души моей нездешней
Стекает кожа с лошадиного лица
Перерождается реальность в неизбежность...
Скорей иди ко мне, Диана, фея мертвых
В осеннем мире без тебя как в бочке пусто
Я превращусь в зеленый марсианский воздух
Посредством черного загробного искусства...
Электричества неоновый ангел бредит рассветом
Розенкрейцер нырнет сквозь себя в услаждающий хмель
Он прошел сквозь смерть и шагнул в ежегодное лето
Запечатав в кувшин головы киммерийскую тень
Жабовидно нутро луноликой старушки Дианы
Из хрусталиков глаз льются хитрые формулы рыб
Сердце бодро стучит в ритуальную плоть барабана
Разрушая классической формы гранитный изгиб
Мастер плоти разрушит в себе суеверного Тота
Голубиные перья укроет пурпурная мгла
Белым мрамором кончится наша Большая Работа
Пирамидки из золота, шарики из серебра...
От мечты до тоски, от любви до сакральных лишений
От тревожного света до мягкой ночной темноты
Прорастают в иллюзию мрачные рифмы растений...
Не найти мне покой в череде бесконечных рождений
Не пробиться к тебе сквозь кораллы бессмысленных дел.
Фиолетовый пепел от ветра приходит в движение...
Пропал герр Трупер в талых снах,
Совсем пропал, исчез как дым
В дурных дырявых облаках
Он стал динаром золотым
Упал в рассвет, взъерошив мох
Заухал филин в камышах
И чей-то бог, жуя горох,
В Ослиной роще зашуршал
Вот так бальзамом для ума
Приходит ночь, уходит день
Моя древесная душа
Уже готова юркнуть в тень
Водонапорной башни смерть
Упрятал в пластик Генри Мех
Пусть не надолго, пусть на треть
Пусть хоть на дюйм, но выше всех
Дарами от иных миров
Зазеленел торговый ряд
Жюстина, сняв с любви покров,
Попала в лошадиный ад
Приходит боль, уходит страх
Который год в который раз.
В своих неправильных стихах
Давно повесил я всех вас.
Нет ничего, что может быть,
Что есть - не сможете отнять.
Гертруда продолжает жить
И честь по капельке терять...
А я как шок пройду сквозь мир,
Разрезав правильности стыд
Слетятся призраки на пир,
И кто успел, тот будет сыт
И на горе свинеет труп,
Лишь череп в венчики из роз...
Из первоклассниц сладок суп,
Я из могил Отцов пророс
Съел одного - съел целый свет
От сытости рассудок слеп.
Гордится православный дед -
Хороший сын, богатый склеп...
Останутся тонкие тени
В зрачках безразличных змей.
Останутся только тени...
Что может быть лучше теней?
Пропал герр Фишер в странных снах,
Совсем пропал, исчез как дым
В дурных дырявых облаках
Он стал динаром золотым
Он стал зеленым как Аллах,
Стал, как могила, молчалив
Адреналиновым как страх
И нежным, как гитарный гриф
Он стал жестоким, как народ,
Как похоть, ненасытно мил
Непотопим, как ноев плот
И горек, как табачный дым
В любых словах есть древний яд,
Он пьет остаток хилых сил
Он превращает жизнь в кошмар,
Стирая мой прекрасный мир
Останутся тонкие тени
В зрачках безразличных змей
Останутся только тени...
Что может быть лучше теней?
Останутся только тени...
Древний праздник нервно спит
В саван инея одет
Тонкий сон как медь звенит
Укрывая мир от бед
Нету дома, нет светил,
Нету счастья, нету зла.
Пустота внутри могил,
И над нами - пустота
Серебру коварных нот
Безразлична тишина.
Бесконечность сжата в год.
Нет ни друга, ни врага.
Север, запад, медный трон
Люцифер, холодный свет
Скрип ворот и сип ворон
Бог скончался, бога - нет.
Серый вечер, серый снег
Серый ветер льется с крыш
Никого бога нет,
Страх отступит - спи, малыш.
Сквозь бледный след тоски к потусторонним барышням
В искусство смерти, в гробовой мажор могил
Крадется тень моя, бликуя черным панцирем,
Стирая ластиком с бумаги пестрый мир
С шестого часа до конца зеленой плоскости
Шары катает добродушный скарабей...
Хрустальной сферой боль иллюзии утроится.
Что видишь ты в проем открывшихся дверей?
Заварен чай из листьев душ пустых и праведных...
Потустороннее реальней чем инжир.
И я качнусь умом, как легкий лунный маятник
К пространству гроба, к аллегории могил.
Все успокоится и притаится в озере,
На дне которого чужой бесцветный ил.
И я блесну своим последним чудным козырем
В искусство смерти, в гробовой мажор могил.
Просочится дымом день в квадрат окна,
Вновь из замогилья движется весна.
Слово - не ворона, смерть - не крокодил...
Выберусь из гроба, посмотрю на мир.
Проявлюсь туманом в вакуумных снах,
Проползу Сахару стаей черепах,
Зазвенит стрелою сталь оккультных сил,
Захлебнется кровью тусклый божий мир.
... Невидимые, они ходят средь нас, и, когда мы присоединяемся к ним,
такими же невидимыми рыщем в ночи, и только лишь через преломления можно
увидеть нас, и те, у кого их нет, не видят нас, ибо глаза их ослеплены
мельничными жерновами праведности.
Говорю тебе. Тому, кто изъясняется на искаженном наречии - Мне прекрасно известно, что держит тебя в этом круге. Я видел Гончих Барьера, лежащих в ожидании душ праведников. Они - хранители кругов и рыщут на пороге времени и их пространственные проекции движутся вокруг них, скрывая их. Они передвигаются лишь через преломления. Хотя и зависят от искривленных измерений. Неведомыми и ужасными предстанут Гончие Барьера, последуй они сознательно к рубежам пространства. Невидимые они бродят среди вас. В местах. Где совершаются обряды.
Иные из них принимают людской облик, не ведая что творят, когда же проливается кровь, отступают сей же час в грот Сатаны, принимая формы, что мне хорошо известны. Иные набираются злости, ожидая, и прихорашивают свои огромные крылья, зная прекрасно, что однажды я снова вызову их!
И явятся привидения ночи, и пригнувшись к своим когтям, огромные гончие залягут, ожидая случая выпрыгнуть в этот мир.